Вставай, страна огромная,
Вставай на смертный бой
С тевтонской силой темною,
С проклятою ордой.Солдатская песня 1914 года
Один монах молился со слезами у Гроба Господня осенью 1941-го года. Фашист маршировал уже по Волоколамскому шоссе и неведомо было монаху, что двадцать восемь панфиловцев сделают свое дело… И вот явилась ему Богородица… - Так, мол, и так, на Руси опять гонения на веру Христову, а по сему - по грехам вам.
Монах дал срочную телеграмму из Иерусалима в Кремль, Сталину. И меры были приняты. Так это было или не совсем так. Неизвестно. Эту историю я слышал не однажды и с разными деталями. То говорили про Иерусалим, то про Афон, то о Москве шла речь, то о Сталинграде… Быть может, это лишь легенда, что сочинил боголюбивый наш народ. Быть может - нет.
Но вот что рассказал мне однажды один старый писатель, бывший начальник по ведомству НКВД: "Было это осенью 41-го. Звонят мне по спецсвязи из приемной Самого… И голос какой-то незнакомый. А я тогда Н-ской областью руководил. Ну, говорят, чтобы завтра (а дело в субботу было) у вас в церквах служба была! И не дай бог… Я говорю, - есть, мол, а сам так в кресло и упал - ноги не держат. Сижу, трясусь: провокация, думаю. Я ведь вчера только последнюю церковь в городе закрыл, а батьку на Воркуту отправил. Поди, уже на этапе, катит себе малой скоростью. Хотят меня, видно, снять. Э, нет! - не выйдет! Заперся в кабинете, сижу, на звонки не отвечаю… Вечером опять по спецсвязи: как, дескать, выполняется приказание? - Выполняется, говорю, - а у самого язык не поворачивается спросить: чье, мол, приказание, почему приказа письменного нет и прочее… Повесил трубку, задумался. Дай, думаю, позвоню в соседнюю область, там на должности мой дружок старый. Звоню:
- Как, мол, тебе звонили?
- Звонили…
- А ты?
- Сижу…
- И я сижу…
Больше-то и сказать боимся: потому как если снять хотят, то уж верно прослушивают… Сижу дальше. Уж дело к ночи. Не едут! Вот попал как кур в ощип! Что делать, куда бежать? Ну, прямо голова лопается. Звонят опять: - Как, мол, приказание выполняется. Почему не докладываете? - Фу, гора с плеч - знакомый голос уже - секретарь Лаврентия Палыча… слава богу! Я бегом сам побежал, давай старух будить, попа нашел какого-то старого… Дьячка вытащил - тот в погреб забился, сидит как мышь. На утро в храм - доски отколачивать. Храм-то самолично метлой выметал, - там мои оперативники насорили намедни… В десять ноль-ноль уже служили, пели во славу советского оружия… Нет, кажется, "русского" пели… Нет… не помню… Я вообще ничего не помню. Сорок лет, как не помню".
Бывший начальник и бывший писатель допил свое ежевечернее
зелье, закусил докторской и опустил голову… Расспрашивать
его о чем либо было бесполезно.